Аннотация
В статье рассматривается категория геополитического статуса государства. Представлена эволюция понимания геополитического статуса государства в теориях классиков геополитики и современных исследователей. Обращается внимание на сложности в категоризации геополитического статуса государства как субъекта распределения/перераспределения власти, ее ресурсов и функций в многомерном геополитическом пространстве. Дается уточнение понятия «геополитический статус государства» через анализ смежных понятий «социальный статус», «правовой статус», «политический статус», а также через операционализацию понятия «геополитическое пространство».
Автор отмечает, что геополитический статус государства, с одной стороны, структурно упорядочивает ролевую конфигурацию миропорядка, позволяет государствам более эффективно участвовать в глобальной конкуренции. Но, с другой стороны, зачастую используется как манипулятивная технология в фиксации ассиметрии властных отношений между государствами в формате «господство – подчинение», а также как технология геополитической стигматизации государств на уровне их субъектной маргинализации.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: геополитика, статус, субъект геополитики, мироустройство, геополитическое пространство, геополитический статус государства
Abstract
The following paper represents the review of geopolitical status of the state as a category of geopolitics. The author introduces the comprehension dynamics of the geopolitical status of the state in the theories of classic geopolitics and modern researchers. The paper emphasizes the difficulties in categorizing the geopolitical status of the state as a subject of power distribution/redistribution, its resources and functions in the multidimensional geopolitical space. The concept of ‘geopolitical status of the state’ is clarified through an analysis of related concepts of ‘social status’, ‘legal status’, ‘political status’, as well as operationalization of the notion of ‘geopolitical space’.
The author remarks with regard to the geopolitical status of the state, on the one hand, it structurally regulates the role configuration of the world order and allows the states to participate more effectively in the global competition. At the same time, on the other hand, it is often used as a manipulative technology in fixing the asymmetry of power relations between states in the ‘dominance – subordination’ format, as well as a technology of geopolitical stigmatisation of states in their subjective marginalisation.
Keywords: geopolitics, status, subject of geopolitics, world order, geopolitical space, geopolitical status of the state
Актуальность темы. Постановка проблемы в общем виде и состояние ее изучения, связь с важными научными и практическими задачами. В последние десятилетия мир пронизывают крайне сложные и противоречивые процессы, связанные с кардинальной перестройкой архитектуры глобального геополитического пространства, основы которого были заложены Вестфальской системой и далее корректировались ее модификациями. Поэтому, неудивительно, что геополитика с ее пространственной оптикой в исследовании закономерностей, принципов и механизмов распределения и пререраспределения власти в геополитическом пространстве все больше привлекает внимание научного и экспертного сообщества по проблемам мировой политики. Еще в последней трети ХХ в. к ней было в некотором смысле довольно скептическое отношение. Ей отказывали в научности, отводя в жанр публицистики, с большим сомнением относились к базовому объекту ее исследования – геополитическому пространству, обвиняли в мистификаторстве, заидеологизированности, а то и оккультизме.
Во многом причиной служил «шлейф» сомнительной связи с нацизмом, поскольку один из фундаторов немецкой классической школы геополитики Карл Хаусхофер имел определенное отношение к национал-социалистическому движению (хотя членом НСДАП он не был), сыграв ключевую роль в институциализации геополитики в Германии в 20-х г.г., но уже в конце 30-х г.г. был разочарован извращением своей теории и попытками использовать ее для пропаганды доктрины нацистского экспансионизма. Послевоенный ренессанс геополитики постепенно вернул ей статус в спектре политических наук, поскольку ее теоретические научные изыскания, аналитический и прикладной инструментарий стали активно использоваться в обосновании стратегий освоения глобального геополитического пространства. Именно сейчас, в условиях чрезвычайно высокого динамизма перереструктуризации всей системы мирового порядка возникает объективная необходимость переосмысления традиционных и разработки новых категорий геополитики, которые закладывают основы научно-мировоззренческих парадигм геополитики и понимания современных геополитических императивов в меняющейся системе мироустройства.
Традиционные для геополитики категории «талассократия», «теллурократия», «хартленд», «римленд», «жизненное пространство», «экспансия» и т. п. сейчас определяют мейнстрим геополитических исследований как в теоретическом, так и в прикладном аспекте. Среди прочих особый научный интерес приобретает категория геополитического статуса государства, при этом государство как ключевой субъект геополитических отношений рассматривается не столько в рамках методологической конструкции «геополитика государства», сколько в системной целостности «государство в геополитическом пространстве».
Все ныне существующие государства, взаимодействующие в геополитическом пространстве и функционирующие с использованием его ресурсов, имеют тот или иной геополитический статус. Это понятие вошло в столь широкий экспертно-аналитический обиход, что зачастую мало кто задумывается о его научном содержании. На самом деле, категоризация геополитического статуса государства (дальше ГСГ) имеет существенные сложности. Так, до сих пор не выработан в научной литературе общепринятый перечень критериев для оценки мощности государства, атрибутивных показателей его разноплановой силы, что и позволяют государству занимать определенную позицию в иерархической системе межгосударственных отношений. Ранжирование государств по ГСГ, на первый взгляд, может обусловливаться имеющимися у них ресурсными потенциалами (физико-географические, демографические, экономические, военно-технологические, научно-технические и др. ресурсы), способностью проводить активную внешнеполитическую деятельность (участие в тех или иных международных организациях и структурах безопасности, деятельность дипломатического корпуса и т. д.), имеющимися репутацией и имиджем, а также многими другими факторами. Именно многообразие критериев определения ГСГ и достаточно абстрактный характер самого понятия обусловливает сложность его теоретической формализации и практического воплощения.
Анализ исследований и публикаций, на которые опирается автор. Современные исследования феномена «геополитический статус» имеют достаточно поверхностный и фрагментарный характер, и, несмотря на активное применение в геополитическом дискурсе, теоретическую основу в изучении ГСГ во многом все еще составляет научное наследие основателей традиционной геополитики. Так, классики геополитики уделяли ключевое внимание выяснению геополитического положения государства с целью легитимации своей теории, а также научного обоснования и оправдания необходимости расширения жизненного пространства государства. Немецкий антропогеограф и этнолог Ф. Ратцель, «отец» геополитики, основатель ее континентальной парадигмы определял сущностные характеристики государства его территорией, месторасположением, возможностями адаптироваться к условиям среды, способностью к расширению пределов своих границ. Безусловной заслугой Ф. Ратцеля следует считать обоснование им актуальных и сегодня семи основных законов экспансии как императивов пространственного роста государств, которые и определяют конфигурацию мироустройства. Уже Ф. Ратцель проводил демаркацию государств по их сухопутной или морской цивилизационной природе, что различает выгодность и перспективность их жизненного пространства.
Продолжатель ратцелевской теории шведский географ, историк, государственный деятель, автор термина «геополитика» Р. Челлен создал новую систему науки о государстве, которая выходит далеко за рамки традиционной в изучении государства юриспруденции, охватывая организацию и функционирование государства во всех его проявлениях, и прежде всего властных. Вызывает интерес представление Р. Челлена о «силе» государства, что можно считать своего рода предтечей категоризации геополитического статуса государства. По его убеждению, государство постоянно стремится к расширению, для чего ведет борьбу за существование. Ее успешность зависит от мощности (силы) государства, причем она является более важным фактором для его существования, чем закон. Сила государства проявляет себя как функция пяти его фундаментальных свойств: 1) государство как народ, 2) государство как общество; 3) государство как географическое пространство; 4) государство как хозяйство (экономика); 5) государство как управление. Именно управление силой является ядром цивилизаторской функции государства, с помощью которой она пытается преодолеть засилье природы, действуя целенаправленно и свободно. В рамках своей теории силы государства Р. Челлен выводит концепцию «мировых» (Великобритания, США, Россия, Германия) и «великих» (Франция, Япония, Австро-Венгрия, Италия) держав, утверждая, что стратегический потенциал государства определяется уникальной комбинацией трех пространственных факторов: расширение пространства, территориальная монолитность, свобода передвижения (по Р. Челлену, только США является единственной мировой державой, обладающей максимальным проявлением всех трех факторов).
Британский географ и политический деятель, один из основателей англо-саксонской морской парадигмы геополитики Х. Дж. Маккиндер, который заложил основы геостратегии как реально практикующий геополитик, ввел понятие Хартленд (букв. «сердцевинная земля»). Хартленд (по Х. Маккиндеру приблизительно совпадает с Россией) – наиболее благоприятный плацдарм для контроля над всем миром, он-то и определяет доминирующее положение государства и признание его ведущей роли в стратегическом значении, является ключевым признаком геополитического статуса. Адмирал американского флота А. Мэхэн выдвинул ряд критериев, которые помогают анализировать позицию или геополитический статус государства, среди которых: географическое расположение и открытость морей, конфигурация морских побережий и количество портов на них расположенных, от которых зависит процветание торговли и стратегическая защищенность, протяженность территории, численность населения, национальный характер и характер политического правления. А. Мэхен, как и все классики геополитики, также рассматривает мироустройство через дуализм сухопутных и морских держав, при этом лучшими геополитическими позициями владели сильные морские государства (прежде всего, США), которые в силу своего морского расположения способны к мировому господству и противостоянию континентальной цивилизации.
Один из ведущих основателей идеологии атлантизма и классического реализма в американской теории международных отношений, первый директор Йельского института международных исследований Н. Спайкмен, развив теорию А. Мэхэна, выделял 10 критериев статуса государства, на основании которых следует определять геополитическую мощь государства: поверхность и размер территории, качество границ (природные, искусственные, сухопутные, морские), численность населения, потенциал полезных ископаемых, экономическое и технологическое развитие, финансовая мощь государства, этническая однородность, уровень социальной интеграции и сплочённости общества, политическая стабильность, сила национального духа. Чем выше геополитический статус государства, тем ближе к максимальным все перечисленные показатели. Если суммарный результат оценки геополитических возможностей государства оказывается невысоким, то это автоматически заставляет его интегрироваться в более масштабный стратегический союз, уступая часть своего суверенитета в его пользу.
Не ставя для себя задачу рассмотреть детально теории всех ведущих основоположников геополитики и ограничившись здесь характеристикой идей основоположников ее теллурократической («власть Суши») и талассократической («власть Моря») парадигм, не трудно заметить, что в классической геополитике актуализировано скорее понятие «геополитическое расположение/положение» государства, а не «геополитический статус», хотя осмысливается именно статус. Ведь речь идет прежде всего о географической детерминации геополитической конфигурации мира, поскольку, говоря о статусе, следует учитывать не в меньшей мере, кроме физико-географических, и другие факторы, на что попытался акцентировать внимание Н. Спайкмен.
Современные теоретики геополитики уже указывают на «расширение» содержательного наполнения категории геополитического статуса за счет синхронного (а в определенных случаях направленного и на опережение) «расширения» пространства за пределы его географического уровня. Так, на стадии индустриального развития формируется экономическое пространство, а на постиндустриальной – информационное в совокупности информационно-кибернетического и информационно-идеологического типов пространства [3, С.38]. Данную типологизацию пространств предлагает Н.Комлева, которая, на наш взгляд, наиболее фундаментально среди прочих занимается изучением широкого поля проблем современной геополитики, включая миропорядок, экспансию, геопространство и геополитический статус государства. Ряд современных ученые фокусируют свое внимание на отдельных составляющих геополитического статуса государства и анализе влияния статуса на развитие международных процессов. Среди них общепризнанные исследователи современной геополитики и теории международных отношений Зб.Бжезинский, Г.Киссинджер, Р.Кеохейн, Дж.Модельски, Дж.Най, Р.Хаас, Ф.Фукуяма, Н.Хомски и многие другие. Проблемам мировой политики посвятили свои работы ряд специалистов постсоветского научного сообщества и, в частности, отечественного – С. Василенко, Г. Гаджиев, А. Гальчинский, М. Днистрянский, Н. Капитоненко, Ф. Рудич, Г. Сливка, О. Тынянова, Л. Фартушняк, Б. Шапталов и др. Чаще всего предметом научного исследования являются лидерство и мировое господство, мировой порядок и позиции в нем государств, глобальная нестабильность и имидж государств, роль государства как геополитического актора в определении целей, средств и ресурсов в освоении им геополитического пространства на всех его уровнях.
В то же время до конца нерешенным остается вопрос о концептуальной сущности геополитического статуса государства, переосмысления его функциональной содержательности.
Таким образом, целью статьи является анализ категории «геополитический статус государства» в его теоретическом и прикладном аспектах в рамках системной целостности «государство в геополитическом пространстве».
Изложение основного материала
Прежде, чем вести речь о геополитическом статусе государства, следует разобраться в том, что такое «статус». Термин «статус» (от лат. «status» положение, состояние кого-либо или чего-либо) означает совокупность прав и обязанностей, определяющих юридическое положение лица, организации, учреждения и т. п.; правовое положение, состояние [10]. В современной литературе гуманитарно-обществоведческой научной сферы понятие «статус» имеет неоднозначное определение.
Социология его трактует как положение (или позиция) индивида или группы в социальной системе, определяемое рядом экономических, профессиональных, этнических и других, специфических для данной общественной системы, признаков [4, 69-74].
С точки зрения теории государства и права государство – суверенное лицо, официально представляет общество как внутри страны, так и за рубежом, в отношениях с другими государствами. Поэтому правовой статус государства реализуется с помощь двух систем: внутригосударственного права и международного права. Государство должно иметь общий и частный правовой статус. Общий статус определяется нормами (правами и обязанностями) конституции, а в системе международного права – нормами (правами и обязанностями) международного сообщества, которые являются одинаковыми для всех его участников.
Особенностью государства как субъекта международного права является не только наличие у него прав и обязанностей по международному праву, но и способность участия в создании его норм и принципов. Поэтому каждое государство имеет общий международно-правовой статус. А вот частный статус государства зависит от тех конкретных разнообразных правоотношений, участником которых является государство как внутри страны, так и на международной арене. Представляет интерес применение понятие «правовое положение государства», которое представлено как сумма общего (внутригосударственного и международного) правового статуса и частных правовых статусов, возникающих у государства как у субъекта правоотношений. Определенность и стабильность правового статуса государства, регулируемого нормами внутригосударственного права, позитивно влияет на его международно-правовой статус, создаёт авторитет, открывает широкие возможности для сотрудничества с другими государствами [11, С. 416-418].
Обобщая понимание статуса, можно предложить такую его дефиницию – это положение в определенной системе общественных отношений, которое занимает данный субъект в существующей иерархической системе, а также это совокупность прав и обязанностей, а значит и ответственности, определяющих юридическое положение лица, общественной или международной организации, государственного органа и, собственно, государства. Как известно, государство (и здесь уместно обратить внимание, что данное понятие происходит от лат. «status» положение, состояние) с точки зрения политической науки – расположенная на определённой территории единая политическая организация общества, органы публичной власти которой обладают монопольным правом на централизованное управление и на применение средств принуждения. Тогда, исходя из данного определения, политический статус государства характеризует его политическую, и прежде всего властную, мощь, а также ресурсные возможности в реализации возникающих в той или иной сфере внутриполитических и межгосударственных отношений. Поэтому идентифицирующими признаками политического статуса любого государства можно назвать такие: характер политического режима, суверенитет власти, легальность и легитимность всей структуры власти, объём и масштабы государственной собственности, правовое положение государства, универсальная международная правосубъектность и т.д.
Поскольку в рамках нашей статьи мы должны рассмотреть геополитический статус в системной целостности «государство в геополитическом пространстве», то важно обратиться к пониманию собственно геополитического пространства. Исследованию феномена пространства в геополитике посвящены некоторые наши публикации [5; 6; 7; 8; 9]. В контексте же данной статьи отметим, что государства развиваются по мере пространственного оформления территорий. Пространства (в том числе и геополитическое) возникают, когда государства вынуждены переходить от экстенсивного освоения территорий к интенсивным формам, при этом природные и политические границы не локализируют действия государств. Как утверждает М. Косолапов, пространство является частью организационной надстройки над территорией, где определенные пространственные формы и отношения не просто присутствуют время от времени, но и утвердились на повседневной основе; пространственное развитие – это не первоначальное освоение территории, но ее насыщение всем тем, что необходимо для более полного и эффективного использования в интересах человека, общества, государства [12, С. 28-31].
Поэтому пространство является не «плоскостным», а «объемным» феноменом. Оно, с одной стороны, «поглощает» территорию как физико-географическую реальность, которая, как правило, представляется преимущественно через количественные показатели, тем самым формируется базовый географический уровень геополитического пространства. С другой стороны, пространство является качественным по своей природе, поскольку развивается путем приращения новых уровней в результате активного воздействия общества и государства (как формы политической организации общества) на базовый географический уровень, то есть формируется «субъект – объектная» (SO) система пространства.
Но в пределах мировой системы происходят сложные взаимодействия как между государствами, так и негосударственными акторами по освоению геополитического глобального пространства. В итоге формируется гораздо более сложная система пространственного освоения «субъект – субъект – объектная» (SSO). Таким образом, геополитическое пространство отнюдь не статический атрибут государства как политически организованного общества и совокупность определенных количественных территориально-географических параметров, предоставленных государству природой, но впоследствии окультуренных. Геополитическое пространство – качественный, динамический, а также интегративный феномен, являющийся результатом системно организованных многоуровневых сложных взаимосвязей и взаимодействий SSO-типа, в пределах которых происходят различные взаимоотношения между геополитическими субъектами (SS) по поводу распределения / перераспределения геополитических ресурсов (О), изменения форм и масштабов властного контроля над ними. Такое понимание геополитического пространства для нас важно, поскольку статус государства в нем представляется достаточно сложным феноменом.
На сегодня наиболее разработанным и заслуживающим внимательного отношения, по нашему мнению, является определение понятия геополитического статуса государства, данное Н. Комлевой. С точки зрения исследовательницы, геополитический статус государства – это место государства в иерархии государств данной эпохи, определяемое его совокупной мощью и масштабом осуществляемой им геополитической экспансии. При этом мощь – интегральная характеристика государства, обозначающая конкурентные возможности данного государства в геополитической борьбе, то есть его реальную способность к геополитическому расширению во всех типах пространства. Геополитическое расширение пространства – это экспансия, которая является основной целью и основным типом геополитического поведения акторов любой природы. Если же геополитическое пространство сжимается и сокращается – происходит его контракция [2].
На наш взгляд, определение геополитического статуса государства как места в иерархии государств (и далее в соответствии с выше приведенной трактовкой) является упрощенным. Говоря о статусе как о месте, имеется ввиду некая фиксация, устойчивость, статика. Но ведь геополитическое пространство, в пределах которого акторы геополитики приобретают тот или иной статус, является динамичным именно за счет их активного взаимодействия по освоению ресурсов геопространства. Государства, как ведущие акторы геополитики, имея определенные права и обязанности, закрепленные нормами международного права, выполняют еще и роли как в освоении геопространства, так и в рамках постоянно меняющейся конфигурации мироустройства.
В. Бараненков, рассуждая о правовом статусе, определяет его как «ролевую позицию» субъекта в правовых отношениях, определенный уровень развития правового положения, достижение которого влечет его скачкообразное существенное изменение, возникновение нового юридического состояния» [1, С. 16.]. В контексте определения геополитического статуса государства целесообразно провести аналогию с данной операционализацией правового статуса. Ведь статус государства в геополитической системе, в конфигурации мироустройства – это роль государства в данной системе, его поведение. Совокупность ролей государства – миротворец, посредник в переговорном процессе, транзитное государство, государство-мессия, государство-жандарм и т. д. – в данном случае формирует ролевую систему. Чаще всего геополитические роли государств носят неформальный характер, но в определенных случаях могут закрепляться формально в международных правовых актах. Из различных форм геополитического поведения государства, лежащих в основе соответствующих геополитических статусов и ролей, можно назвать следующие: геополитический драйверизм (проактивная роль в геополитических процессах), геополитический конформизм (приспособление к геополитическим реалиям, их принятие без желания изменить), геополитический индифферентизм (отчужденность от геополитических реалий), геополитический клиентеллизм (услужливость по отношению к геополитическому лидеру, зависимость от него), геополитический автаркизм (сознательное принятие политической элитой данного государства модели автаркии как ресурсной самодостаточности).
Говоря о государствах как о субъектах геополитики, мы имеем ввиду суверенные государства. Теоретически все они имеют равные права и свободы, равные возможности в освоении глобального геополитического пространства, участии в управлении его ресурсами и т. п. Но в действительности степень геополитической субъектности государств различна, что фактически изначально задается их геополитическим потенциалом (ресурсной базой), а при тех или иных условиях геополитической конъюнктуры (не)конвертируется в геополитическую мощь государства и способность к осуществлению геополитической экспансии.
Резюмируя вышеизложенное осмысление геополитического статуса государства в уточнении определения его Н. Комлевой, на наш взгляд, можно вывести следующую его дефиницию – это политико-правовое положение государства и его ролевая позиция в рамках глобальной пространственно-геополитической системы, которые определяются совокупной мощью данного государства, его геополитической субъектностью и масштабом осуществляемой им геополитической экспансии. Геополитический статус зависит от того, насколько государство реально суверенно, способно самостоятельно распоряжаться своим ресурсным потенциалом, развивать его, усиливая свою мощь не только на существующих уровнях геополитического пространства, но и занимать проактивную позицию, прогнозируя возможные инновационные научно-технологические мейнстримы в будущем и обеспечивая себе тем самым лидерские позиции. Очень по-современному воспринимается утверждение Ф. Ратцеля: для государства крайне важно, какую жизненнопространственную концепцию оно разработает и как оно будет расширять свое жизненное пространство.
Разумеется, все государства различны по своему геополитическому статусу, что и определяет асимметрию в конфигурации геополитической архитектуры. Стоит подчеркнуть, что ГСГ может включать как объективные показатели: экономика, военная мощь, население, территория, так и субъективные: авторитет власти, суверенитет государства, государственная стратегия, оценку которым должны давать эксперты. С одной стороны, приобретение статуса тем или иным государством – крайне сложный, эмпирически взвешенный процесс конкурентного соперничества между государствами, по итогу которого полученный статус должен быть закреплен как в неформальном рейтинге государств, часто представляющем формат non paper (по умолчанию, без документальной фиксации), так и может быть отображен в некоторых документах международного права. Однако подобная фиксация вряд ли будет безусловно легитимной, признаваться всеми участниками мирового сообщества. Вполне реальны ситуации, когда некое государство, планомерно проводя политику геополитической гегемонии, формирует себе репутацию глобального лидера, тем самым лоббируя для себя статус, например, сверхдержавы. Государства, идущие в фарватере его геополитики, признают этот статус. Однако конкуренты и оппоненты не будут готовы принимать этот статус.
С другой стороны, дефиниция «геополитический статус государства» может рассматриваться как манипулятивная стигма (от греч. «знак, клеймо»), как некий символический конструкт. Стигматизация – навешивание ярлыков – позволяет ведущим государствам играть свою игру по своим правилам на мировой шахматной доске, воплощать негативные стереотипы по отношению к более слабым государствам, навязывать как им, так и другим государствам дискриминационные образы и нарративы в глобальном пространстве смыслов, активно проводить информационную неоколонизацию в соответствии со своей экспансионистской геостратегией. В результате геополитическая асимметрия еще больше усилится, поскольку маргинализированным государствам крайне сложно впоследствии хотя бы восстановить, а то и кардинально изменить статус-кво.
Выводы
Таким образом, геополитический статус государства является сложной категорией в аспекте ее теоретической операционализации. Учитывая, что в современных условиях изменения мироустройства приоритетной задачей в геополитике практически всех развитых стран мира является формирование и реализация эффективных конкурентных стратегий государствами ради обеспечения своей высокой геополитической субъектности, приобретение государством того или иного геополитического статуса имеет двоякое значение. С одной стороны, геополитический статус как интегральная конвертированная характеристика потенциала геополитической конкурентоспособности государства задает определенную систему координат в глобальной архитектуре мира. Ведь статусность государств выстраивает такую их силовую конфигурацию, которая определяет имеющиеся потенциальные возможности государств и их перспективы субъектного участия в определении глобальной повестки дня, моделировании моделей баланса сил в геополитическом пространстве. Наличие того или иного геополитического статуса у государств позволяет им в разной степени использовать различные геополитические технологии для реализации своих национальных интересов, международных проектов, заручившись поддержкой других акторов. Чем выше геополитический статус у государства, тем больше у него экспансионистский потенциал в освоении многоуровневого геополитического пространства. Но, с другой стороны, геополитический потенциал зачастую используется государствами в качестве технологии как геополитической гегемонизации, так и геополитической маргинализации. В первом случае государство позиционирует себя как глобального лидера со всеми присущими атрибутами, фактически выстраивая мир по своим лекалам, и остальные государства вынуждены подчиняться влиянию такой нормативной силы. Во втором случае навязывание сильным государством негативной стигмы по типу «государство-изгой», «failed state» и т. д. тому или иному более слабому государству дискриминирует его среди мирового сообщества и зачастую обрекает его оказаться окончательно на обочине мирового развития. Именно проблематика современных типов геополитических статусов государств является предметом наших дальнейших исследований.
Наталья Лепская
кандидат политических наук,
доцент кафедры политологии
Запорожского национального университета
lepskanv@gmail.com
Список литературы
- Бараненков В.В. Юридическая личность военных организаций: монография. М., МПИ. 2008. 369 с.
- Комлева Н. А. Геополитический статус государства: сущность и типология / Геополитика и безопасность. 2010. №1 (9). С. 23 – 28.
- Комлева Н. А. Структура мирового господства. Пространство и время. 2012. №1 (7). С.37-46.
- Кравченко А.И. Социология: учебник. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008. 536 с.
- Лепська Н. В. Аналіз рівневої організації геополітичного простору в умовах трансформації силового впорядкування світу. Гілея (науковий вісник): Збірник наукових праць. 2018. Вип. 130. С.322-327.
- Лепська Н. В. Диверсифікація геополітичного простору в умовах сучасної трансформації світоустрою. Вісник Львівського університету. Серія «Філософсько-політичні студії». 2018. Вип. 17. С.201-209
- Лепська Н. В. Проблема концептуалізації простору в сучасному суспільно-політичному науковому дискурсі. Гілея (науковий вісник): Збірник наукових праць. 2017. Вип. 126. С.461-466.
- Лепська Н. В. Простір як фундаментальна категорія в німецько-центричній геополітиці. Політичне життя. 2017. №4. С.108-114.
- Лепська Н. В. Структура та типологія сучасного геополітичного простору. Вісник КПІ. 2017. №1/2. С.59 – 64.
- Современный толковый словарь русского языка. М., 2006. Т. 3: Р–Я. С. 405.
- Скакун О.Ф. Теория государства и права: Учебник. Харьков: Консум: Ун-т внутр. Дел, 2000. 704 с.
- Транснациональные политические пространства: явление и практика / отв. Ред. М. С. Стрежнева. М.: Издательство «Весь Мир». 2011. 376 с.