Алена Меревская: добрый день, Максим Анатольевич. Недавно под Вашим авторством вышла научная монография «Социология агрессии». Расскажите о чем она и почему Вы выбрали именно эту тему?
Prof. Максим Лепский: благодарю за внимание к моей монографии. Во-первых, как научный руководитель Международного криминологического центра отмечу, что на данный момент времени он (центр) является одним из флагманов не только криминологии, но, прежде всего, социологии и психологии исследования криминала.
Исходя из этого, «Социология агрессии» — это работа, которая выполняет несколько важных научных функций. Первая функция связана с тем, что в социологию необходимо возвращать эту тему, что на мой взгляд является поворотом в криминологии. Потому что те криминальные тенденции в обществе, которые существуют, требуют изучения в общем-то субстанции, которая связана с проявлением агрессии. При этом, безусловно, в этом направлении уже сделано многое разными авторами. Но сделано в большей степени либо в направлении психологии агрессии, либо в направлении этологии, то есть в поведенческом аспекте.
Один из близких мне авторов — это Эрих Фромм, который изучал человеческую деструктивность. Одно из его базовых положений об агрессии конструктивной и деструктивной я активно использую в своей работе. Для меня это фундаментальное положение. Почему именно социология агрессии? В определенный момент времени социология (я имею ввиду украинскую и постсоветскую науку) ушла в сторону от криминологии. В социологии больше рассматривается социология девиации, то есть отклонений.
При чём девиация бывает позитивная – это творчество и негативная — это, собственно, то, что потом определяют как делинквентность, то есть преступность. Однако, на мой взгляд, это достаточно узкий подход. Почему? Потому что агрессия сама по себе не только отклонение, но и одна из фундаментальных характеристик человека, начиная от инстинктивного характера, заканчивая социальными инстинктами. На понимание этих моментов меня во многом подтолкнули Dr. Олег Викторович Мальцев и Dr. Александр Николаевич Сагайдак. Это было время научного симпозиума в г. Палермо, где мы обсуждали агрессию с Dr. Александром Сагайдаком, который направил меня к возврату к Юнгу, к рассмотрению «тени» и других архетипичных персонажей.
Алена Меревская: Максим Анатольевич, приемлемо ли для человека подавлять в себе агрессию?
Prof. Максим Лепский: управлять агрессией, безусловно можно, но подавлять ее нельзя. В своей работе я утверждаю, что есть агрессивность не только поведенческая, но и агрессивность как деятельность. В агрессивной деятельности человек может быть конструктивным или деструктивным. Если человек находится на уровне исключительно поведения агрессивного, то рациональное у него отсутствует.
В работе я утверждаю, и это моя чёткая позиция, что нельзя говорить об агрессии исключительно как о поведении, потому что мы в истории видим очень много примеров агрессивной деятельности, например, экспансия некого государства. В такой экспансии присутствуют и четкие цели, и политика, и военно-рациональные системы, и тактика, и стратегия. И есть, безусловно, неадекватная агрессия. В криминологии достаточно долго существовала позиция о том, что преступник является больным человеком, которого необходимо лечить.
С другой стороны есть и противоположные мнения. Так, Ломброзо, отходя от клинического подхода к криминалу, сказал, что все люди являются потенциально преступниками, вследствие чего его школу мгновенно перевели в разряд ненаучной криминологии.
Подобная ситуация некогда была и с френологией, когда один из ее лидеров заявил, что Наполеон I Бонапарт обладает слишком малой ёмкостью черепной коробки, а соответственно — не склонен к философии. Безусловно, об этом донесли самому Наполеону I, он вызвал ученых и поставил им задачу: развенчать эту теорию и сделать ее ненаучной. При этом самое интересное то, что те ученые, которые развенчали френологию, впоследствии стали академиками, используя френологию для обоснования.
Алена Меревская: Максим Анатольевич,в тех случаях, когда агрессию создают искусственно в адрес одного человека или группы лиц, если мы об этом знаем заранее или видим воздействие на нас, можем ли мы сделать так, чтобы не попасть под ее влияние?
Prof. Максим Лепский: В работе выделены основные оси агрессии, которые позволяют определить основные теории агрессии и проанализировать проявления агрессии в разных сферах. Вы сейчас говорите о технологии окультуренного поведения. Эти технологии очень серьёзно прорабатывались. Спасибо Украинской Академии Наук, ее Одесскому отделению, которое провело массу исследований, связанных с Дестрезой. В этих работах показана схематика психологического и научного окультуривания агрессии, когда включается не религиозное мировоззрение, а научное. Условно говоря, человек выхватывает шпагу, и это является следствие целого комплекса его философии, психологии, механики и геометрии, причём уже на интуитивном уровне. Делается это изящно, изыскано и одним ударом. В свое время подобные вещи изучали на Востоке, в Китае и Японии. Некогда в Новосибирском отделении было целое направление, изучавшее психофизические основы боевых искусств Дальнего Востока, в которых также присутствуют определённые механизмы окультуривания поведения. Это отдельная тема, обсуждение которой может занять не один час.
Поэтому данные схематики есть. Безусловно, такие вещи очень быстро адаптировались в спецслужбах, потому что человек, который не адекватно воспринимает экстремальную ситуацию, её проигрывает.
Алена Меревская: Максим Анатольевич, над чем Вы сейчас вы работаете, какие исследования у Вас запланированы? Prof. Максим Лепский: сейчас я решил обобщить ряд материалов, над которыми уже давно работаю. Это связано с переговорами и медиацией. Медиация рассматривается мною не просто как некое досудебное урегулирование (как делают юристы). Медиаторы – это, по сути, посредники эффективных переговоров. Меня интересуют прежде всего миротворцы. Миротворческую тему мы изучаем достаточно давно. Начиная с 2013 года у нас проводилось 9 конференций, которые были связаны с миротворчеством. Эти идеи позитивно восприняты нашим гарвардским коллегой Тронгом Эммануэлем. Мы обменялись идеями, он прислал мне свою работу. Надеюсь, что наше сотрудничество продлится и дальше.