В 16 часов 29 ноября 1906 года в одесском отделении Санкт-Петербургского Международного коммерческого банка, что на улице Ришельевской, 11, прозвучали револьверные выстрелы. Шло вооруженное ограбление банка — обычная в то время процедура экспроприации денег боевиками-революционерами. Нападавших, со слов очевидцев, было пятнадцать человек и вооружены они были револьверами. Заставив служащих банка поднять руки вверх, они быстро забрали 22 тысячи рублей ассигнациями и ценные бумаги на сумму 40 тысяч рублей. Налетчики покинули помещение банка, оставив одного из нападавших для прикрытия своего отхода.
Именно ему и не повезло — когда через некоторое время он стал убегать, осмелевшие служащие банка, присоединившиеся к ним дворники и городовые начали громкое преследование. Стрельба шла прямо в центре города Одессы. В результате был убит городовой городской полиции Коленда. А убегавший налетчик, загнанный во двор дома №9 по Польскому спуску, застрелился, чтобы не попасть в руки полиции.
Полиция, как всегда, действовала просто – не установив личность убитого налетчика, как впрочем и других боевиков, предъявила обвинение двум служащим банка — Ивану Левченко и Ивану Онищенко. Однако дело вскоре было прекращено за недостаточностью доказательств (процессуально это звучало, как «оставлены в сильном подозрении»).
Через пять месяцев, в апреле 1907 года, по другому уголовному делу был арестован социал-революционер Рогальский Моисей Давидович, во время обыска у которого были обнаружены и изъяты 3100 рублей в ценных бумагах, похищенных 29 ноября 1906 года в одесском отделении Санкт-Петербургского Международного коммерческого банка.
Рогальский был срочно этапирован в Одессу. Защиту его интересов взял на себя тогда еще помощник присяжного поверенного Яков Эрнестович Либерман. В ходе частых и продолжительных бесед со своим подзащитным Яков Эрнестович пришел к глубокому убеждению, что Рогальский не принимал участие в нападении на банк, а получи эти деньги от других революционеров для организации выпуска газеты в городе Севастополе.
Адвокат энергично взялся за доказывание алиби своего подзащитного. В его понимании и у него на глазах происходила судебная ошибка — обвиняли невинного человека в преступлении, которого тот не совершал.
Но молодой адвокат не понимал тогда, что это не судебная ошибка, а судебная расправа. И вызвана она личностью самого Рогальского, который будучи революционером, активно боролся с режимом Российской империи.
Поэтому репрессивная машина государства была включена на полную мощность и все старания адвоката доказать невиновность подзащитного изначально были обречены на провал.
Уголовное дело по личному распоряжению Министра внутренних дел было передано на рассмотрение в Одесский военно-окружной суд. Обвинительный акт на Рогальского составил Военный прокурор Одесского военно-окружного суда генерал-майор Заливский.
Читая обвинительный акт, который приобщен к адвокатскому досье, удивляешься, что в нем нет ни одного доказательства участия Рогальского в ограблении банка, зато упор сделан на доказательство его враждебности и борьбы с царским режимом.
Следствием установлено, что Рогальский принадлежал к боевому отряду при Центрально комитете партии социалистов-революционеров. За участие в покушении на Священную Особу Государя Императора, а также Министра внутренних дел Столыпина Рогальский приговорен заочно в августе 1907 года Петербургским военно-окружным судом к 8 годам лишения свободы.
По материалам жандармского дознания (не реализованные оперативные материалы) он являлся участником подрыва Одесского жандармского управления в 1906 году.
Этих доказательств обвинение посчитало достаточныеми для передачи дела в суд по обвинению Рогальского в ограблении банка. Судебное заседание Одесского военно-окружного суда под председательством военного судьи генерал-майора Селецкого началось и закончилось за закрытыми дверями в один день — 16 ноября 1909 года.
Помощник присяжного поверенного Либерман хорошо подготовился к судебному процессу. В адвокатском досье имеется защитительная речь, в которой полностью доказана невиновность Рогальского, его отсутствие в Одессе в день ограбления банка. Им были письменно подготовлены вопросы свидетелям и подсудимому. Адвокат был уверен, что при таких доказательствах суд оправдает Рогальского.
В ходе судебного заседания все допрошенные свидетели не смогли опознать Рогальского, как участника ограбления. Адвокатом были представлены письменные доказательства того, что в период ограбления он проживал в городе Севастополь и в Одессу не выезжал.
Рогальский вину свою не признал. Заявил, что является социалистом-революционером и отрицательно относится к экспроприациям, которые противоречат его нравственным убеждениям и наносят вред революционному движению.
Ценные бумаги, обнаруженные у него во время обыска, получил от лица, которое он не считает удобным называть.
Казалось бы все ясно. Адвокат уверен в оправдательном приговоре.
Однако приговор поверг в шок и подсудимого, и адвоката. Рогальского за соучастие в ограблении банка совместно с неустановленными лицами приговорили к смертной казни через повешение!
Яков Эрнестович Либерман посчитал приговор судебной ошибкой. Он искренне полагал, что суд не разобрался в обстоятельствах дела и все еще можно исправить во второй инстанции.
Адвокатом собственноручно от имени Рогальского была написана кассационная (так именовалась в то время апелляционная) жалоба в Главный военный суд просьбой отменить приговор в связи с грубыми нарушениями норм уголовного и процессуального права.
Но подать кассационную жалобу в то время было мало, нужно было, чтобы начальник Одесского военного округа «дал ей ход», то есть, согласился направить ее в Санкт-Петербург; в Главный военный суд.
В адвокатском досье сохранилась докладная записка помощника присяжного поверенного Я.Э. Либермана на имя командующего войсками одесского военного округа.
Приведу цитату: «16 ноября с.г. Одесским военно-окружным судом за соучастие в вооруженном нападении на одесское отделение С.-Петербургского Международного коммерческого банка к смертной казни приговорен Моисей Рогальский, которого я защищал в суде. Глубокое и непоколебимое убеждение в непричастности Рогальского к нападению на банк, создавшееся у меня после бесед с ним еще более укрепившееся после выяснившегося на суде, заставляет меня обратиться к Вашему Высокопревосходительству с покорнейшей просьбой выслушать те соображения по этому делу, к которым я пришел после детального ознакомления с ним».
Изложив доказательства невиновности Рогальского, адвокат просит «… дать кассационной жалобе подсудимого направление в Главный Военный Суд так, как только таким образом может быть исправлена судебная ошибка, допущенная судом и состоящая в признании Рогальского виновным в нападении на банк. Глубокая уверенность в наличии судебной ошибки единственно руководила мною в настоящем обращении к Вашему Высокопревосходительству».
Мне кажется, что адвокаты при чтении этих строк испытают чувство «дежа вю». Многие видели в своей практике и судебные ошибки и судебные расправы. Что изменилось за последние 100 лет? А как вы думаете, как отреагировали власти на заявления помощника присяжного поверенного Либермана о судебной ошибке?
Правильно. На смертном приговоре Рогальскому имеются короткие отметки: «Утвержден 24 ноября. Исполнен в ночь с 5 на 6 декабря 1909 года».
Адвокат перед казнью передал и сохранил предсмертное письмо Рогальского своему брату. «Дорогой Леня! Свершилось то, чего и ожидать никто не мог; а тем более я. Произошла непоправимая судебная ошибка и я признан виновным в том, чего я не совершал. И что глубоко противно мне. Прошу выполнить мою просьбу: смерть мою встретьте твердо и без слез. И знай, что я умру так же твердо и стойко, как сейчас пишу…».
Дело Рогальского произвело сильное впечатление на Якова Эрнестович и он сделал так, чтобы о судебной расправе над Рогальским узнала общественность. Он пишет страстную статью «Жертвы судебных ошибок» и публикует се во Франции, в русскоязычной газете «Общее дело», которая нелегально поступала в Россию. В статье помещена фотография Рогальского и фотокопия его предсмертного письма.
Либерман пишет: «Непоправимое свершилось, а совершенное было несомненным подлым убийством заведомо невиновного. Судьи Рогальского не могли быть не убеждены в его невиновности. Но перед ними стоял человек, осужденный на каторгу за покушение на «священную особу» и чудом избежавший виселицы. Его нельзя было отпускать без петли на шее из этого суда…».
Что мог противопоставить бездушно репрессивной машине Российской империи помощник присяжного поверенного округа Одесской судебной палаты Яков Эрнестович Либерман в процессе защиты своего клиента, заранее предназначенного властям и к расправе? Не так уже и мало. Прежде всего свой профессионализм. В проведенном деле он использовал все возможности, предусмотренные законодательством того периода для оправдания Рогальского. А после его смерти он нашел в себе мужество написать и опубликовать в газете всю правду об этом процессе, назвав казнь своего подзащитного подлым убийством.
Думаю, что сегодняшние адвокаты могут с полным основанием гордиться профессионализмом и гражданской позицией нашего коллеги, Якова Эрнестовича Либермана, жившего и работавшего в городе Одессе более 100 лет назад.
Бодина Каролина
молодой журналист